В последнее время участились жалобы от женского пола. Мол мужики пошли не те. И зарабатывают мало. И рохли. И силы в них нет.
В связи с этим хочется обратиться к этим недовольным женщинам: Дамочки, а вы вообще пробовали представить себе, что будет с вами, если ваш мужик внезапно станет умен и богат, а вы так и останетесь той же самой сварливой бабищей?...
Сейчас читаю книжку Евгения Прошкина - Слой. Книжка хорошая. Спору нет. Автор свое дело знает. Интригу закручивает - мама не горюй. Там у него и экшен, и параллельная реальность, и сюжет, и мистика, и фантастика. В книге Прошкина, кроме нашей вселенной, существует еще одна - еще один "слой", в котором простой школьный учитель географии из нашего мира, живет жизнью профессионального киллера, а заурядный геолог, приобретает навыки спецназовца. И вот реальности смешиваются. Пришельцы из другого Слоя приходят в наш мир. Скромный учитель вдруг перестает быть рохлей, а геолог обывателем. Сюжет закручивается приличный. Особенно учитывая тот факт, что замена реальности происходит на подсознательном уровне, и самими героями осознается не сразу.
Книжку рекомендую к чтению. А пока хочу привести пример так любимый рекламщиками всего мира, из области "Вот как было" - "А вот как стало":
Как было:
Константин сел рядом с читавшей блондинкой и покосился на книгу. Механически пробежал пару абзацев и, зевнув, отвернулся — дама увлекалась любовными романами. Он глянул на часы — скоро восемь. Настя ворчать будет. Купить ей, что ли, пирожное? Все равно будет ворчать. Спросит, где носило. А кстати, где?
Он попытался вспомнить, но у него не получилось. Нахмурился, потер макушку — без толку. Костя не знал, где прошлялся два с лишним часа, но еще более странным казалось то, что его это нисколько не тревожило. Вроде так надо.
Если бы ему — Константину Роговцеву, тридцатилетнему преподавателю географии в средней школе, женатому, несудимому, — кто-то рассказал, что совсем недавно им убиты шесть человек, он бы даже не улыбнулся. Дурацкая шутка. Если б ему поведали о тайнике с дистанционным взрывателем и снаряженным «штайром», он бы только пожал плечами. Не слышал Костя ни про какие «штайры».
Жена не ворчала. Сунула под нос ужин и ушла смотреть телевизор. Обиделась.
Что-то сегодня на меланхолию сшибает, — подметил Константин. — Настя постаралась, с самого утра запилила. Денег, видишь, в доме нету. Откуда им взяться-то? География — предмет не экзаменационный. Да нет, не в этом дело. Медея Арутюновна вообще музыку ведет, а как-то же умудряется: что ни праздник — к ней целая очередь с презентами. Столько натащат, что сына из дома вызывает. Там, конечно, одни конфеты, ну так ему, как мужчине, несли бы коньяк. Да пусть бы и конфеты — хоть для Насти радость. Строже надо быть, строже. Бить их, этих детей, что ли? Характера не хватает...
— Ты все хуже... — Настя потерла лоб и почему-то опустила глаза. — ...Все хуже и хуже.
— Что хуже? — Константин сделал вид, что не понимает.
«Где был?», «С кем был?» и «Когда это прекратится?» — три дежурных вопроса, на которые он не в состоянии ответить. Ну не знает он, не знает!
— Когда твои загулы только начинались, я, грешным делом, надеялась... Думала, подрабатываешь. Ну, думала, ты на зарплату семью содержать не можешь, ищешь халтуру какую-то... как все нормальные мужья. А ты — хоть бы копейку... Тебе хватает! А то, что жена к зиме без сапог...
— Настя, какая зима, о чем ты?
— Нет, так будет, — справедливо возразила она. — Зиму, Костя, никто не отменял. А я в старых сапогах. Надо мной уже люди смеются. Я уж не говорю о дубленке, о-о, про дубленку я даже не говорю!
Настя сделала страдальческое лицо, и Константин отметил, что с каждым разом ей это удается все лучше. А супруга не унималась:
— Другие как-то крутятся, что-то находят. Если уж не хочешь бросать свою школу, мог бы тоже... «Окон» у тебя полно, тетради не проверяешь. Тем более сейчас лето. Ничем не занят.
— Что мне теперь, на базаре юбками торговать или в ларьке сигаретами? — выпалил Константин, удивляясь тому, как жалко и неубедительно это прозвучало. Странно, но раньше ларек и базар он считал железными аргументами.
— Вот про юбки ты хорошо сказал, — обрадовалась Настя. — В самую точку. Торговать юбками для тебя унизительно. Ну ка-ак же, верхнее образование! А волочиться за ними тебе «вышка» не мешает, нет?
— Настюх, ну что ты... вечно тебя заносит, — улыбнулся он, неловко обнимая жену.
— Не трогай меня! — взвизгнула она. — А что мне еще прикажешь?.. Каждую неделю куда-то мотаешься. И как они тебя терпят, нищету такую? Они ведь не жены, им цветочки желательно, то-се. Вот бабы пошли! Совсем оголодали! Уже на беспортошных бросаются, а ты и рад пользоваться, кобель усат...
Настя замолчала и подозрительно прищурилась:
— Ты чего это?
— А чего? — засуетился Костя.
— Зачем побрился-то? Пять лет с усами ходил — я весь язык оболтала. А теперь разонравились? Значит, поступила просьба, да?! Жена пять лет просила — тьфу, а какая-то сучка...
Разревевшись, Настя убежала на кухню. Константин с опаской глянул в зеркало — усы отсутствовали. Напрочь. Не веря своим глазам, он потрогал кожу и только после этого озадачился по-настоящему. Куда они делись? Разве что сами выпали...
Верхняя губа с непривычки мерзла. Костя вспомнил, что это назойливое ощущение не покидало его всю дорогу — от самой «Октябрьской». Хотя... дорога не может начинаться в метро. Откуда он ехал? Константин нерешительно посмотрел на часы — двенадцать. В смысле, полночь.
— Где тебя носило? — выглянув из кухни, сурово произнесла Настя. — Ответь мне, я требую.
— Я не помню, Настюх, — плаксиво протянул Костя. — Честно, не помню. Бывает же такое!
— Да не бывает, не бывает, мразь ты паршивая! — Она в сердцах швырнула на пол какие-то сковородки, и соседи предупредительно стукнули в стену. — Ты у нее уже как дома. Освоился, кобель! Уже бреешься, ванны принимаешь, сластолюбец сраный! Иди жрать, скотина!
Настя опять заплакала и быстро, не глядя по сторонам, перебежала из кухни в комнату. Константин, расстроенный не меньше, понуро доплелся до стола и взял ложку. В выпуклой нержавейке отражалась карикатурная морда — без усов. Немного подумав, он открыл холодильник и достал бутылку «Посольской». Берег на особый случай. А сейчас какой? Костя налил грамм двести и, откромсав маленький кусочек сыра, выпил.
Удивительно, но его развезло от первого же стакана. Константин планировал прикончить целый пузырь — он прекрасно знал, что и после литра остается в норме, — но теперь почему-то обмяк и сразу захотел спать.
Сегодня складывалось как-то не так...
Как стало:
Сначала Костя решил, что это всего лишь похмелье — тяжелое и безобразное. Потом понял: нет. Нет такой похмелюги, чтоб своя постель была неудобной, чтоб родная жена казалась посторонней бабищей, а на лице у нее обнаружилось столько изъянов, что и для посторонней непростительно.
Вылезая из-под одеяла, Константин приготовился к тошноте и головной боли, но организм был абсолютно свеж. Да и то сказать — двести грамм! А все же свалило вчера, прямо под корень срезало. И, уже заходя в ванную и одобрительно проводя пальцами под носом, Костя сообразил: не его вчера свалило. Другого кого-то. Того придурка, что отпустил немыслимые усищи, что таскался в школу — три раза в неделю, ну и получал соответственно. А дома — тоже получал, от этой обезьяны под названием жена. Вот житуха, елы-палы!
— Костя! Чайник поставь!
— Чего ты там крякаешь? — зло бросил Константин, выдавливая из тюбика зубную пасту. — Сама и поставь! И вообще, кто должен завтрак готовить?
Почистив зубы, он густо намылил лицо и с удовольствием побрился, особенно тщательно выскоблив верхнюю губу.
Настя встала рядом и жалостливо прислонилась к дверному косяку. Растерянная, растрепанная, толком не проснувшаяся — глаза как щелочки, на щеке красные складки от подушки... Тьфу.
— Кость, ты чего?
— А чего?
— Орешь с утра.
— А ты? «Поставь чайник»! Не видишь, я занят?
Ругаться он не собирался, но в то же время не понимал, как тот, усатый, до сих пор ее не придушил. Это ведь не только сегодня, это каждый день:
«Поставь чайник», «Помой посуду», «Сходи в магазин». Зараза...
— Ты что, Костя? — повторила она, повысив голос. — Ты что, дружок? Ты на кого орешь, кобель? Думаешь, я все забыла? Простила?! Где вчера шлялся?
— Заглохни, мымра, — не отрываясь от бритья, буркнул Константин и вытолкнул ее в коридор.
— К-как... к... как... — закудахтала Настя, вцепляясь в ручку и оттягивая дверь на себя, — Костя водил станком вокруг кадыка и боялся отвлечься. — Как ты?.. Как ты назвал?! Кого — меня?!
— Коня! — огрызнулся он. — Не дергай, а то порежусь. Кофе свари.
Настя сделала несколько глотательных движений и, ничего не ответив, удалилась. Константин закончил бритье, потом критически ощупал горло и намылил его по новой.
Умывшись и отметив, что полотенце пора бы постирать, он вышел на кухню и сел за стол. Жена, затевая какую-то нервную игру, вела себя подчеркнуто спокойно: сделала бутерброды, разлила по чашкам кофе, поставила рядом сахарницу. Сама уселась напротив.
— Мы начинаем новую жизнь, — сообщила Настя.
— Ну-ну.
— Мне все надоело. Твое образование, твоя работа, твои ученики... Это раньше было престижно, а теперь другое. Раскрой глаза! Времена изменились, Костя, и уже давно. Переждать не получится, Потому что ждать нечего. Людям безразлично, кто ты, им важно, сколько у тебя денег. Надо зарабатывать, понимаешь? А все твои «Волга длинней Миссисипи»...
— Миссисипи длинней, — спокойно возразил Костя. — Ну, продолжай.
Настя тяжело вздохнула и отодвинула чашку.
— В общем, так, — сказала она после паузы. — Мне все равно. Где, каким образом — это твое Дело. Деньги должны быть. Я не требую миллионов, но и копейки считать больше не стану.
— Короче, ультиматум.
— Да. Выбери, что тебе дороже.
— Получается, ты дороже. Ученики денег не требуют. Успокойся, это шутка. Сколько тебе надо?
— Ox, ox, крутой! Сейчас достанет лопатник и отслюнявит — капризной жене на булавки!
— Я спросил. Сколько?
— Не знаю. Чего прицепился? Заработай хоть что-нибудь, а там видно будет.
— Хорошо.
Костя встал из-за стола и пошел обуваться.
— Ты куда?
— За деньгами.
— Грабить, что ли, собрался?
— Ты же сама сказала — мое дело.
«Грабеж — это когда у живых, — подумал Костя. — А когда у мертвых — это как-то по-другому называется. Неважно. Хватит чистоплюйничать. Рыцарь нашелся. Нужны бабки? Будут». Сколько он их оставил на квартирах у приговоренных? Дурацкие принципы. Они для этой жизни не годятся. Для какой-то другой — может быть. Но другой у него нет.
— У меня тоже условие, — предупредил он. — Я изменюсь, но и тебе придется. Начнем с фигуры. Что-то я давно не видел твоей талии.
— Талии? — беспомощно улыбнулась Настя.
— А главное — грудь. У тебя должен быть третий размер, на худой конец — второй.
— Второй размер? — переспросила она.
— Лучше все-таки третий. Такая, как сейчас, ты можешь устроить учителя географии, но человек с деньгами найдет себе поприличней.
Костя специально не выбирал слов или, напротив, выбирал — те, что быстрее дойдут.
— Как же я?.. — растерянно пролепетала она.
— А я — как? Старайся, работай над собой.
— Смеешься, — с облегчением молвила Настя. — Я, наверно, слишком жестко... но и ты пойми, ведь трудно же...
— Я понял, понял, — кивнул он, надевая ветровку и проверяя по карманам ключи.
— Ты скоро?
— Как получится.
— А все-таки зачем ты сбрил усы?
— Так ведь новая жизнь.
P.S. Ссылка на книгу:
Книга - http://royallib.ru/book/proshkin_evgeniy/sloy_nol.html
Аудиокнига - http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=518047
...
Кстати есть и продолжение - "Слой Ноль".
--- С плохим мужем всякая проживет - а ты с хорошим попробуй проживи.
Спасибо сказали: Falconer, Prowler, alezjka, _, Андрюха, Benzo, Алиса, А
Увлекся книгой, буквы для меня все же предпочтительней 
